«Агентурно Х» - Вадим Михайлович Хитров
На борту русских обступили матросы крейсера. Они были безоружны и растеряны. На палубе царил полный беспорядок, вся она была завалена вещами.
– Я офицер русского флота. Ваш корабль пленен, и на нем будет поднят Андреевский флаг, — как можно более строго и торжественно объявил Гамильтон.
Немцы мрачно смотрели на лейтенанта, но препятствовать не стали.
Непенин облегченно вздохнул, увидев синий Андреевский крест, взвившийся над кораблем, и распорядился подойти поближе.
– Отведите меня к командиру корабля! — приказал Гамильтон.
Какой-то матрос повел лейтенанта.
Командир находился в своей каюте. Гамильтон вошел и представился.
Офицер в звании корветтен-капитана подавленно посмотрел на русского и молча протянул ему свой кортик.
– Не нужно. Наденьте, пожалуйста, вы еще на своем корабле. Отдадите на нашем миноносце. Скажите, что случилось с крейсером?
– Спасибо, офицер, — несколько растрогавшись, сказал немец. — В тумане мы налетели на рифы и сели носом. Винты не повреждены, однако самостоятельно мы сняться не смогли. Подошел наш миноносец. Я принял решение эвакуировать команду, а корабль взорвать, план был сорван вашими крейсерами. «V‑26» успел снять только половину команды, прежде чем ему пришлось срочно отойти.
– Где корабельные документы?
– Сожжены.
«Врет, — подумал Гамильтон. — Топки явно залиты, а следов жженой бумаги не видно».
– Как ваше имя?
– Извините, я не представился. Корветтен-капитан Рихард Хабенихт.
– Герр Хабенихт, сейчас вас и остатки экипажа перевезут на миноносец и доставят в Ревель или Гельсингфорс. Гарантируем вам хорошее обращение.
– Спасибо.
Пока снимали экипаж со смертельно раненого крейсера, русские выгребали из кают и сейфов всю документацию. Гамильтон, проходя по палубе среди беспорядочно разбросанных личных вещей, удивлялся той панике, которая, по всей видимости, творилась здесь совсем недавно. Да и в командире крейсера он нашел не стойкого офицера, управляющего своей командой в критической ситуации, но скорее просто растерянного и подавленного человека. Тут взгляд Гамильтона привлекла какая-то книга, корешок которой виднелся из-под валяющегося унтер-офицерского кителя. Носком ботинка он отодвинул рукав и с изумлением прочитал название. «Боже мой, — подумал он, — это же сигнальная книга». Вскоре на борт плененного корабля поднялся сам Непенин.
– Поздравляю, Михаил Владимирович, — довольно сказал он, — без единого выстрела. Так, сейчас подойдет «Силач», осмотрим днище и попробуем сдернуть. Что за бардак, — брезгливо сказал Непенин, оглядев палубу. — Это все пленные? — спросил он, придирчиво осмотрев группу притихших немцев.
– Так точно, все. Еще командир у себя в каюте. Большая часть ушла на миноносцах, часть мы уже сняли. Кажется, несколько человек еще на берегу.
– Ладно, пленных не так много. Препроводите всех вместе с командиром на «Буракова». Что-нибудь интересное нашли?
Гамильтон молча отвел Непенина несколько в сторону и с оглядкой протянул найденную книгу. Непенин некоторое время рассматривал обложку, как бы не веря своему счастью.
– Господи, Михаил Владимирович, голубчик вы мой. Вот это подарок. Вы понимаете, что нашли? Да эта книга нам дороже всех сокровищ Нибелунгов. Вот это да! У нас теперь все немцы в кармане, — понизив голос, сказал начальник Службы связи.
Он обнял растерявшегося офицера.
– А из пленных кто-нибудь видел, что вы нашли книгу?
– Думаю, нет, хотя не могу быть полностью уверенным. Да, командир корабля сказал, что все документы сжег, но я сомневаюсь.
– Какие уж тут сомнения, врет как сивый мерин, тем более что сигнальную книгу мы уже нашли. Да и где ему жечь, ежели он все топки распорол и залил. Значит, за бортом надо посмотреть, вызовем водолазов. Вот что, по приходе в Ревель у меня времени не будет совсем, так что сдавать немцев будете вы, с приказом принимающему офицеру держать пленных, и особенно командира, в строжайшей изоляции. В строжайшей! Приказ от моего имени. Будет артачиться, скажете, что Непенин лично расстреляет, к чертовой матери. Так и скажете! А то, не дай бог, немцы «прозвенят» о нашей находке, тогда все дело насмарку. И вы, Михаил Владимирович, теперь являетесь носителем важнейшей государственной тайны, а посему рот на замок. Понятно?
– Так точно, — отрапортовал старший лейтенант, невольно вытянувшись в струнку.
– Добро, приступайте к выполнению приказа.
Непенин отдал еще несколько распоряжений и отправился на берег.
Там его встретили старшина поста Голиков и все его немногочисленное воинство, выстроенное во фрунт. Поодаль безучастно сидели немцы из десантной команды. Руки их были связаны.
– Здравия желаю, ваше высокородие, — поприветствовал старшина Непенина.
– Здравствуйте, доложите обстановку.
– В три часа сорок минут был обнаружен неизвестный корабль, о чем сообщил по команде. В четыре часа была отбита попытка высадки десанта. При виде наступающих приказал команде поста рассыпаться в цепь и занять круговую оборону. При отражении приступа один из нападавших убит, остальные сдались в плен. С нашей стороны убитых и раненых нет.
– Что, так все пятеро в цепь и рассыпались, и круговую оборону заняли? — со смехом спросил Непенин. — Ладно, старшина, молодец. За проявленную смелость объявляю благодарность, особо отличившиеся будут представлены к наградам.
Послышалось нестройное: «Рады стараться».
– Вольно. Можно разойтись, — скомандовал Непенин, после чего отвел Голикова в сторону.
– Это что за баба в боевом строю, а, да еще с карабином в руках? — буквально зашипел он на командира поста.
– Так вы сами приказали отбиваться всем имеющимся составом.
– Откуда она вообще взялась и что она, черт подери, здесь делает?
– Это жена телеграфиста Зотова, молодожены они, месяц как повенчались. А тут его на пост, неизвестно насколько.
– Самовольно, значит?
– Никак нет. Старший лейтенант Ренгартен разрешили.
– Уговорили! Добренького нашли! Женщину вывезти, чтобы духу бабьего на посту не было, и без разговоров. Вы на передовой позиции тут. Угробите молодуху ни за что. На материке подождет, ничего. Супруг здесь не навечно прикованный.
– Ну как же, ваше высокородие, как же он без нее?
– Как же, как же, заладил тоже. О сосны пусть чешет, мать его! Все, это приказ. Взыскания на вас наложено не будет только потому, как удачный день сегодня, старшина, и омрачать его не хочу. Ибо это грех, а удача, как известно, штука капризная, — уже весело сказал Непенин. — А крест вы свой заработали, — закончил он во здравие.
Глава третья
Официант из Екатериненталя
1914 год. Август. Ревель
Не по сезону теплым днем двадцать шестого августа из дома двенадцать по улице Вене вышел молодой человек, прошел мимо храма Николая Чудотворца и направился в сторону парка Екатериненталь. Звали молодого человека Петер Отт, было ему лет около тридцати, высокий, сутуловатый, серые глаза, светлые волосы, обычная внешность европейца, отличали его только излишняя худощавость и необычная бледность лица, то ли от природы, то ли вследствие какой-то болезни. Одежда тоже никак не выделяла молодого человека среди прохожих. Шел он явно привычным маршрутом, довольно бодрым шагом. Идти было приятно, поскольку день выдался солнечным, с легким морским бризом. Дойдя до парка, Петер Отт свернул на главную аллею, прошел мимо статуи Аполлона и на некоторое время скрылся в недрах небольшого ресторана, расположившегося в павильоне легкой, явно сезонной конструкции. Ресторан этот был не просто рестораном, а летним Морским собранием Ревеля. Здесь собирались сами члены собрания, то есть офицеры флота Балтийского моря с семействами, а также господа гости собрания: купцы, чиновники разных мастей и другие уважаемые жители города. Вечера проходили весело, с оркестром, танцами и даже поучительными лекциями на самые разные темы. Местные дамы были без ума от черных мундиров и их обладателей. Молодой человек тем временем появился снова, и стало понятно, что в этом заведении он работает официантом. Вечер начинался, публика прибывала, и обслуживающему персоналу без дела сидеть не приходилось. Отт тоже начал сновать между столиками, двигаясь быстро и тихо. Официант вообще должен быть незаметным, как тень, и наш герой этим искусством владел в совершенстве. Он появлялся перед столиком как будто из ниоткуда, принимал или подавал заказ и, конечно, улыбался. Улыбчивым, как известно, и чаевые больше, и дают их чаще. Все вроде бы обычно.
